Все изменить - Страница 5

— Давно пора сменить машину, — нахмурился он. — Эта уже свое отъездила, но папа только что купил себе новый “Роллс”. А что, не хочешь сделать мне свадебный подарок? Я бы не отказался от серебристого “Мерседеса”!

Кэсси понимала, что жених всего лишь поддразнивает ее, но на душе остался неприятный осадок. Что за нелепая впечатлительность! Она приняла предложение Питера по доброй воле; она с самого начала знала, почему Питер просил ее руки; в конце концов, сама она любит жениха ничуть не сильнее, чем он — ее! Тогда откуда же это неодолимое отвращение, это желание распахнуть дверцу машины — и убежать без оглядки?

Предсвадебная лихорадка? Девушка насмешливо улыбнулась. Разве отец не научил ее смотреть жестокой правде в глаза? Она — некрасива, зато умна; вот Питер и ценит в ней ум, а не красоту. Ну и что здесь дурного? Очарование меркнет, талант остается… так кто же в итоге окажется в проигрыше, прелестница или синий чулок?

Вздохнув, Кэсси осознала, что пора выходить. Питер выглядел весьма импозантно: парадный костюм сидел как влитой, светлые волосы вспыхивали золотом в электрическом свете. Обаятельную мальчишескую внешность слегка портит капризный изгиб губ… впрочем, не его это вина! Питера беззастенчиво избаловали в детстве; впрочем, любящая матушка со всей очевидностью намерена потворствовать сыну и после свадьбы…

Роскошный ресторан переливался цветными огнями. Метрдотель проводил молодых людей к заказанному столику, где уже дожидались родители. Изабелла Уильямс картинно расцеловала Кэсси в обе щеки, но девушка прочла во взгляде будущей свекрови холодную неприязнь, и еще — самодовольное торжество красавицы, гордой своим превосходством над некрасивой соперницей. При виде безупречного макияжа и роскошного шелкового платья миссис Уильямс, Кэсси в который раз остро почувствовала собственную неполноценность.

Едва сделав заказ, Изабелла возбужденно затараторила о приготовления к свадебному банкету.

— Оставь пустяки до другого раза, — бесцеремонно оборвал жену Ральф Уильямс. — Кэсси, мне хотелось бы назначить встречу между нашими бухгалтерами… — Он пустился в разглагольствования о банковских счетах и финансовых отчетах… и тут Кэсси внезапно почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Ощущение, что за ней наблюдают, оказалось настолько острым, что по спине пробежал холодок. Девушке отчаянно захотелось обернуться, но усилием воли она подавила страх и заставила себя прислушаться к словам Уильямса-старшего. Тот как раз принялся расспрашивать будущую сноху о состоянии дел в фирме, интересуясь, нет ли новых задумок. Кэсси уже собиралась сказать “нет”, — она терпеть не могла распространяться о своих замыслах, пока те не обретут некоторую определенность, как вдруг желание обернуться накатило с новой силой. И Кэсси уступила ему — не успев толком понять, что происходит. В следующее мгновение дыхание у нее перехватило: прямо на нее, не мигая, глядели знакомые, сапфирово-синие глаза. Джоэл Говард сидел за столиком у окна и пристально наблюдал за нею, не обращая внимания на болтовню своей белокурой подружки. Во взгляде его читалась с трудом сдерживаемая ярость, и девушка поневоле содрогнулась. Этот взгляд словно бросал вызов грому и молнии, сокрушал и испепелял непокорную на месте; а мишенью исступленного, неукротимого гнева стала она, Кэсси. Да, программистка знала, что своим категорическим отказом изрядно разозлила всемогущего Говарда, но подобного взрыва бешенства даже вообразить не могла! Прошло несколько долгих секунд, прежде чем девушке удалось отвести взгляд, и Питер успел заметить ее рассеянность.

— Джоэл Говард! — возмущенно воскликнул он. — И что ему здесь понадобилось?

Уильямс-старший резко развернулся и неодобрительно сощурился.

— На “Кэсситроникс” зубы точит! — Он проговорил это нарочито громко, чтобы конкурент услышал, и Кэсси заметила, как сапфирово-синие глаза потемнели от гнева, превратились в два кристалла иссиня-черного обсидиана. Страх, и еще что-то, чему не подберешь названия, всколыхнулись в ее душе. Девушка задрожала и до боли вцепилась в руку Питера. Бриллиант в кольце вспыхнул и запылал всеми цветами радуги, Джоэл Говард перевел взгляд на броское украшение, очевидно, впервые его заметив, и в следующее мгновение лицо его исказилось яростью — а затем губы сами собою изогнулись в брезгливой гримасе.

— Милый, да какая муха тебя укусила? Что это еще за свирепый вид? — капризно пожаловалась блондинка, перекрывая невнятный гул голосов.

Ответ Джоэла прозвучал не менее отчетливо, и от лица Кэсси отхлынули все краски. Не приходилось сомневаться, что жестокая издевка предназначалась именно для ее ушей.

— Я вовсе не злюсь, — заверил он подружку. — Я всего лишь размышлял о том, что есть на свете мужчины, готовые с потрохами продаться за выгодный контракт!

Блондинка кокетливо надула губки. Кэсси, не в силах отвести глаз, завороженно наблюдала за происходящим.

— А ты бы устоял? — лукаво осведомилась девица. Джоэл Говард снова обернулся к Кэсси: взгляды их скрестились, и в сапфирово-синих глазах девушка прочла презрение и насмешку.

— Цена слишком высока; есть вещи, на которые ни один уважающий себя мужчина не пойдет, — снисходительно протянул он, и Кэсси поняла: эти слова тоже адресованы ей. Джоэл Говард пренебрежительно окинул взглядом ее фигурку, и Кэсси, еще минуту назад бледная как полотно, вспыхнула до корней волос от унижения и ярости и с трудом сдержала нервную дрожь. Ральф Уильямс недоуменно изогнул бровь; вспомнив, что так и не ответила на последний вопрос собеседника, девушка весело и чуть громче, чем следовало, защебетала: